Мне надо сойти в Долину, туда, где за темной листвой зеленая завязь инжира подернулась синевой, проведать своих - не важно, кто мертвый, а кто живой.
Словно купель, над Долиной, кутаясь в облака, озеро грез витает, вея прохладой, пока, изнемогая от жажды, мелеет Эльки-река.
Я знаю, холмы-громады, сонно выгнув хребты, словно гигантские звери, глянут из темноты. Крестные мои, слышу я и во сне ваш рык: не зря вы дарили мне люльку из жестких камней своих.
И вот на душистый клевер, садится вокруг меня родня по крови и духу, по вечной любви родня, и мы говорим часами, слова не пророня.
Так будем же и пребудем, пока мы в силах продлить, читая взглядами взгляды, воспоминаний нить о преходящем и вечном, о том, чему имени нет, чистая каста горцев, Анд раскаленный цвет, поющий, когда поется, молчащий в годину бед.
Плывет предо мной вереница радостей и невзгод, терпкая брага юных, старцев медленный мед, ярость и вдохновенье, горечь и пустота, да и сама Долина, плывет, как сон, разлита, от Пералильо к Уньону, та же - и будто не та.
Покой, и водовороты, и жар, и прохладный бриз - всё ведомо тверди, к которой тридцать холмов сошлись. Здесь клан мой - как на поверке, принимаю парад, и те, кого уж не ждали, тоже сюда спешат, кто во плоти, кто тенью, от победы к паденью.
Но с каждой новою встречей все сумрачней торжество: слабеет пламенный узел племени моего. Речью, жестом, надеждой хочу воскресить его.
Пусть стол накрыт небогато, лишь кактуса свежий плод и карликовую дыню, что каждый в ладонях мнет, в обмен на сказки и были мне несет мой народ.
Из каждой надломленной ветви здесь детства сочится ток, здесь каждый лист меня знает, и каждый лесной цветок мысли мои читает, клонится мне на грудь, здесь на спутанных травах так хорошо уснуть.
Но если в самое сердце детство ударит - беда: как бы мне не согнуться, как бы не разлететься, точно в бурю скирда? Не пережить мне детства коль голова седа.
Пора: ухожу украдкой, чтобы меня из тьмы не провожали взглядом обиженные холмы.
В гору ведет дорога, свист кнута за спиной, встал на пути терновник непроходимой стеной, кладь моя, крест мой вечный, как и всегда, со мной.