Стены черной кухни чуть румянит топка...
Едкая от перца с чесноком похлебка,
Давней солонины жесткие ломти.
Что-то подбирая на гитаре, Хаке
Кашляет, служанке подавая знаки:
Мол, уже кувшинчик время поднести.
Котелок сползает с бритого затылка
На густые брови; кислая ухмылка;
Узелком на шее стянутый платок;
Нож за синей фахой... Хаке смачно курит
За игрою в карты, хрипло балагурит,
Распевает хоты, лишь глотнет чуток.
Дверь раскрыта в мальву сумерек. И дальний
Берег Эбро виден возле сукновальни.
После водопоя скот бредет в загон.
Под рукой гитара плачет и рокочет.
Кость долбит упорным клювом рослый кочет
Там, где вход в харчевню лавром осенен.
Девушка склонилась подложить полено
И свои подвязки кажет откровенно.
Вот хозяин ставит в бурдюках вино.
Парни смех и песни вносят, и ошметки
С желтого омета тащат их подметки.
Дым, азарт картежный, все орут хмельно.
Вместе с Хаке двое тешатся горячим:
Ветхие треухи на меху собачьем,
На овчинах драных ржавая парша.
Вот, с едой покончив, режутся в фортунку,
Шепчутся. А после, взяв четырехструнку,
Хаке вслед за ними выйдет неспеша.
На холме далеком, возле окоема,
Желтая деревня: дом теснится к дому,
Черепица кровов - за волной волна,
А на колокольне одинокий аист
Прячет ногу, в тайный сон свой погружаясь.
Вся горит деревни тихой желтизна.
Жизнь кипит в трактире: гомон, поминутно
Брань возниц, повозки с мулами, мазутный
Запах, ветер носит ячменя труху.
В коридоре свечка теплится. Светила
Тенькают на небе. И жандарм уныло
Курит, неподвижно стоя на шляху.
Перевод с испанского: Марк Самаев<< >>
