Я стараюсь, насколько возможно, быть верным оригиналу, но только там, где верность или точность не вредит художественному впечатлению, и, ни минуты не колеблясь, я отдаляюсь от подстрочности, если это может дать на русском языке другое впечатление, чем по-немецки. Я думаю, что не следует переводить слова, и даже иногда смысл, а главное, надо передавать впечатление. Необходимо, чтобы читатель перевода переносился бы в ту же сферу, в которой находится читатель оригинала, и чтобы перевод действовал на те же нервы. Алексей Константинович Толстой | |
|
Хосе Сантос Чокано. Любовь сельвы
Я стать хочу ничтожным пауком,
вокруг тебя плетущим паутину,
чтобы опутать ею, как вьюнком
твоих волос цветущую вершину.
Стать червяком, отдать машинам нить,
которую я прял в терпенье долгом,
чтоб в ткань тугую стан твой заточить,
твое дыханье чувствуя под шелком.
Когда ж сумеет совладать душа
с безудержным гореньем, с жаром диким,
я захочу преодолеть, спеша,
ступени между малым и великим!
Стать деревом - укрыть тебя в тени,
прижать тебя к своей расцветшей кроне,
ковер из листьев постелить - усни,
упав в мои горячие ладони.
Стать омутом - спиралью скользких струй
скрутить тебя и, на устах любимых
запечатлев бездонный поцелуй,
похоронить навек в своих глубинах.
Я - лес: найди дорогу сквозь туман!
Я - грот: зажги свечу под сводом ночи!
Я - кондор, ягуар, удав, кайман...
Лишь прикажи, я стану всем, чем хочешь!
Став кондором, я взмою к облакам,
поймаю клювом луч, что в небе реял,
и, вниз слетев, крыло тебе отдам,
чтоб из него ты смастерила веер.
Удавом став, я торс твой обовью,
браслетами сомкну твои запястья
и, сдавливая красоту твою
кольцом смертельным, сам умру от счастья.
Кайманом став, я, как дракон у стоп
прекрасной феи, лягу на пороге
и буду злобно скалить зубы, чтоб
никто не смел войти в твои чертоги.
Я стану ягуаром и, любя,
тебя похищу, увлеку в чащобы
и раздеру зубами тело, чтобы
увидеть, есть ли сердце у тебя.
Перевод с испанского: Владимир Резниченко
Картина
Оригинал здесь
| |
Сесар Вальехо. Чёрные герольды
В жизни бывают такие удары, такие…
Как гнев господень,
как будто, предчувствуя их,
всё исстрадавшееся хлынуло в душу потопом,
и кануло в ней, и затихло… Такие…
Редко, но всё же…
Они ложатся угрюмыми рытвинами
даже на грубые лица
и на спины самые сильные.
Может, Аттиловы это степные
гривастые скакуны,
а может, чёрные герольды смерти,
её посыльные.
Это крушенье самых высоких Христов души,
единственной веры, которую рок
хулит и карает.
Эти удары в кровь, этот треск –
как будто в печи
хлеб наш насущный ещё у заслонки сгорает.
А человек!.. Бедный…бедный!
Так смотрят его глаза,
как будто вдруг за плечо
кто-то схватил его сзади –
глаза безумца – и всё, всё пережитое им,
лужицами вины у него застывает во взгляде.
В жизни бывают такие удары, такие…
Перевод с испанского: Марк Самаев
Звуковой файл оригинала стихотворения здесь
Дальше >>
Оригинал здесь
|
|
