|
Хулио Кортасар. Я люблю твои брови, твои волосы, я сражаюсь за тебя...
Я люблю твои брови, твои волосы, я сражаюсь за тебя
в ослепительно белых коридорах, где плещут
фонтаны света,
я оспариваю тебя у любого имени, осторожно счищаю его
с тебя, как корку со шрама,
я осыпаю твои волосы пеплом от молний и лентами,
спящими в дожде.
Я не хочу, чтобы ты имела какую-нибудь форму, была именно
тем, что начинается после твоей руки,
подумай о воде, или о львах,
что растворяются в сиропе басен,
или о жестах - этой архитектуре из ничего,
зажигающей свои огни в самой середине встречи.
Каждое утро - это школьная доска, на которой
я выдумываю тебя,
рисую тебя,
тут же готовый стереть: ты не такая, не с этими
гладкими волосами, не с этой улыбкой.
Я ищу твою сумму, ищу край бокала,
в котором вино, и луна, и зерцало,
ищу ту линию, что заставляет мужчину
дрожать в галерее музея.
А ещё я люблю тебя, а на улице идёт дождь и время.
Перевод с испанского: Кирилл Корконосенко
Картина Лукьянов Виктор. Автопортрет
Оригинал здесь
| |
Ида Грамко. Сестра моя, улитка...
Сестра моя, улитка,
моё подобие, но всё ж — улитка…
Твоё обличье так изящно-лаконично:
в нём нет изъянов и в нём нет излишеств.
А в человеческой душе всего избыток:
каких там только нет зигзагов и извивов!
То нет предела ей, то до предела сжата,
то всем пресыщена, то вновь чего-то жаждет…
И там, где мы живём, — как от сквозного ветра,
от собственной души нам никуда не деться!
И в наших раковинах стены из известки —
мы их изобрели. Но для чего? Чтоб просто
прибавить к сумме наших одиночеств
ещё одно. Как, снова расставанье?
Молчи, любовь: всё наше — там, вдали.
Коснись размытых черт, лови, что уловимо.
«Люблю, люблю!» — твердит мне чистый лист.
Лишь беспредельное — неповторимо.
Перевод с испанского: Инна Чежегова
Дальше >>
Оригинал здесь
|
|
