Федерико Гарсиа Лорка - испанский Лермонтов. Светлый вечер с Мигелем Паласио Федерико Гарсиа Лорка - испанский Лермонтов. Светлый вечер с Мигелем Паласио : Испаноязычный мир: поэзия, изобразительное искусство, музыка, голоc.

Федерико Гарсиа Лорка - испанский Лермонтов. Светлый вечер с Мигелем Паласио
 




Страница: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |

Мигель Паласио

У нас в гостях был историк, публицист, переводчик, руководитель Учебно-методического управления Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени Кирилла и Мефодия Мигель Паласио.

Накануне 80-й годовщины трагической кончины одного из известнейших поэтов Испании Федерико Гарсиа Лорки мы говорили о его творчестве, жизни и поиске Бога.


К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Алла Митрофанова…

А. Митрофанова

— …и Константин Мацан.

К. Мацан

— У нас сегодня тема достаточно неожиданная даже для нас самих.

А. Митрофанова

— О да!

К. Мацан

— И чем больше мы ее обсуждали и обдумывали, готовясь, тем больше мы понимали, что, на самом деле, история для нас близкая, как ни парадоксально. Во-первых, дорогие друзья, с Преображением, с праздником мы вас поздравляем — наших слушателей и всех присутствующих в студии. Завтра же, 19-го августа, вот такая дата — 80 лет со дня гибели великого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки. По этому поводу у нас сегодня в гостях Мигель Паласио. Здравствуйте, Мигель!

М. Паласио

— Здравствуйте!

Наше досье:

Мигель Паласио. Родился в 1984-м году в Москве. Окончил исторический факультет Московского педагогического государственного университета и Николо-Угрешскую духовную семинарию. Обучался в аспирантуре Института Латинской Америки Российской академии наук. Сотрудничал с рядом российских периодических изданий. Работал в посольстве Колумбии в России. С 2009-го года сотрудник секретариата по делам дальнего зарубежья Отдела внешних церковных связей Московского патриархата. Преподает в Общецерковной аспирантуре и докторантуре имени Кирилла и Мефодия. Руководитель Учебно-методического управления и заместитель заведующего кафедрой внешних церковных связей. Автор ряда статей и очерков по истории и культуре Латинской Америки и о российско-латиноамериканских отношениях.

К. Мацан

— Сегодня, конечно, в первую очередь Мигель гость нашей студии как исследователь творчества Лорки и переводчик прозы — малоизвестной, кстати, в России прозы Гарсиа Лорки. Вот сегодня будем об этом говорить, обо всем этом спектре тем. Начать хочется вот с чего. Казалось бы, испанский поэт, начало 20-го века — что нам, сегодняшним слушателям, русским жителям России вот в этой теме? Почему какое-то внутреннее есть у нас к этому человеку интуитивное, может быть, влечение или интуитивный интерес. Как вы думаете?

А. Митрофанова

— «Что в имени тебе моем?» — иными словами.

М. Паласио

— Да, можно и так сказать. Помимо того, что я глубоко убежден, что испанская культура, испанский менталитет, испанское сознание очень близки русской культуре и русскому образу мышления, восприятия мира. Помимо того, что в свое время советская пресса довольно много писала о Гарсиа Лорке как о поэте левых взглядов, что, конечно, спорное утверждение. Лорка своей поэзией — эмоциональной, страстной, глубокой поэзией — привлекал не только многочисленных читателей, русскоязычных читателей, но и великих представителей русской культуры, русской литературы. Достаточно сказать, что одной из первых переводчиц его на русский язык была Марина Цветаева. Она переводила его стихотворения, и самый известный, наверное, ее перевод — это «Гитара» Гарсиа Лорки, в 41-м году, за несколько месяцев до своей собственной трагической гибели. Потом к имени Лорки, к его образу, к его трагической судьбе обращались Евгений Евтушенко, который написал стихотворение, где рефреном звучат фразы «Когда убили Лорку, — а ведь его убили!». Иосиф Бродский, который одно из своих первых произведений, называющееся очень емко «Определение поэзии», посвятил памяти этого великого поэта. Ну и, наверное, сама тема убиенных поэтов для русского читателя хорошо знакома и близка — достаточно вспомнить не только Пушкина, но например, Лермонтова, который тоже по своей манере писать очень близок Гарсиа Лорке.

А. Митрофанова

— И не только, кстати говоря. Вообще, я когда дома думала, с кем можно было бы Гарсиа Лорку сравнить — так, чтобы нам было понятно. Ведь есть в каждой культуре, в каждом языке какие-то определенные вешки, маяки, которые определяют курс — курс того, как будет складываться наша речь, как будет складываться наша мысль. Вообще, поэты в этом смысле все время на передовой — они те люди, которые создают то самое смысловое поле и языковое пространство, которым мы пользуемся, и за которыми мы уже, соответственно, следуем, осознавая это или нет. Так вот, понятно, что если поэт, то Пушкин, если мы говорим о нашем языке. Но вместе с тем у нас есть еще, например, Лермонтов, есть Блок, есть Гумилев, есть масса других имен, которые тоже для нас очень знаковые. И я, честно говоря, дома, когда думала на эту тему, подумала, что, наверное, Лорку можно с Гумилевым сравнить. А вы мне перед эфиром сказали, что нет, не с Гумилевым, а с Лермонтовым. Гумилев, кстати говоря, тоже был расстрелян и тоже по натуре своей был такой совершенно бравый парень, который сломя голову мог нестись и в Африку, и в бой. И имел награды за свое участие в Первой мировой войне. В общем, какой-то совершенно нереальный такой человек, который, вообще, к прозе жизни имел какое-то такое ощущение, что опосредованное отношение. Во всяком случае, тот образ, который складывается в его стихах. И Гумилева-то мы, естественно, все знаем, и многие его любят, многим он близок. Тот, который читает стихи драконам, водопадам и облакам — ну, как можно это не любить? А что такое Лорка? Вы говорите, что Лорка это, скорее, все-таки Лермонтов, если эту аналогию проводить. Почему?

М. Паласио

— Лорка, это, во-первых — если начать не с Лермонтова, не с Лермонтова и Лорки — это сама Испания, это сама Андалусия, Южная Испания, где переплелись кастильские, цыганские, арабские традиции. Лорка вобрал в себя всё это. Но еще Лорка — это певец любви, смерти и одиночества — того, что было близко и Михаилу Юрьевичу Лермонтову. Ни Лорка, ни Лермонтов не обрели счастья, скажем так, в личной жизни, они не встретили спутницу своей жизни. И вот это непонимание, если мы вспомним, почитаем воспоминания современников о Лермонтове, которые писали о нем как об очень грубом, закрытом человеке, что было совершенно не так. Он прятался от этого светского мира, мира балов, который он ненавидел, за этой вот маской такого горделивого революционера, можно так сказать, борца — того, кто не приемлет условности жизни. Так же Лорка был очень многослойный человек, у него было немножко всё наоборот. Он был перед публикой открытым, светящимся. Как писал Сальвадор Дали — лучший друг его молодости, — человеком, который притягивал к себе всех, который становился центром внимания всей компании. Но на самом деле он был человеком, глубоко погруженным в себя, человеком, которого всю жизнь одолевал один страх — страх смерти. Он как будто притягивал к себе свою собственную трагическую кончину. Он любил — это очень странная была привычка, — он любил перед своими друзьями изображать смерть. Но как вспоминала Анна-Мария Дали, сестра Сальвадора и самая близкая его подруга Федерико, которая была в него влюблена…

А. Митрофанова

— Безответно?

М. Паласио

— Безответно. Но она была совсем юной девушкой. Федерико относился к ней с любовью, но как к младшей сестре, он любил ее как младшую сестру.

А. Митрофанова

— «Я вас люблю любовью брата». (Смеется). Будьте счастливы!

М. Паласио

— Будьте счастливы! Так и произошло у них. И вот Анна-Мария Дали вспоминала, что единственное место, где Лорку не одолевал страх смерти — это был храм, храм во время богослужения. Они часто ходили вместе в церковь, Анна-Мария брала его за руку, они стояли перед алтарем, молились, и она чувствовала, что этот страх вечный Лорку отпускает. И тема одиночества, тема поиска себя — всё это обрамлено таким, я бы сказал, истинно испанским обрамлением, где господствуют эмоции, страсти. Где, если посмотреть, особенно на драматургию Лорки, главное место занимает женщина сильная, женщина-диктатор и порой слабый, лишь подтягивающийся к женщине мужчина.

А. Митрофанова

— Вообще, это такая чудовищная картина мира — когда сильная женщина-диктатор и рядом с ней какие-то не соответствующие ей по масштабу другие личности. Я не знаю, конечно, почему Лорка так воспринимал действительность — все-таки в те годы, мне кажется, женщины были немного более мягкими. Хотя испанских женщин я не знаю совершенно. Но у нас, как правило, представление об испанских женщинах складывается по одной фразе из фильма «Три мушкетера»: «Испанка я или нет? А для испанки что дороже чести?» А почему, почему такая картина мира? Почему так? Почему он, в конце концов, будучи настолько ярким, фантастическим человеком, не нашел своей любви? Запросы были слишком высокими? Или женщины вокруг были слишком сильными?

М. Паласио

— Трудно сказать за него, ведь Лорка не оставил ни дневников — он очень мало говорил о себе, не любил говорить о себе, не любил тем более писать о себе. Вообще, писал он — его нельзя сравнить с такими писателями, которые аккуратно складывают рукописи в папочки, создают свой архив, а потом на склоне лет издают полностью собрание своих сочинений.






Страница: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   Дальше>>

Издано mir-es.com






Главная   Новости   Поэзия   I   Переводчики   I   Галерея   Слайд-шоу   Голос   Песни   Уроки   Стихи для детей   Фильмы  I   Контакты   I    

         
© 2022 г. mir-es.com St. Mir-Es

Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом.
При использование материалов указание авторов произведений и активная ссылка на сайт www.mir-es.com обязательны.