Испаноязычный мир       
 
Русский Español English 
       Главная   Галерея   Слайдшоу   Голос   Песни   Фильмы   ТВ   Радио   Новости  Уроки  Мобильная версия
   Добро      пожаловать!
   Регистрация
   Вход
   Поиск
    Обучение
   испанскому
   Каталоги
   Поэты
   Переводчики
   Художники
   Хронология
   Тематика
   Рейтинг
   Поэзия стран
   Аргентина
   Боливия
   Бразилия
   Венесуэла
   Гватемала
   Гондурас
   Доминик.Респ.
   Испания
   Колумбия
   Коста-Рика
   Куба
   Мексика
   Никарагуа
   Панама
   Парагвай
   Перу
   Пуэрто-Рико
   Сальвадор
   Уругвай
   Чили
   Эквадор
   Другая
   Об авторах
   Поэты
   Переводчики
   Художники
   Композиторы
   Исполнители
   Фотографии
      поэтов
   Фотографии
      переводчиков
   О сайте
   Donation
   Авторам
      сайта
   Контакты




 

  Версия для печати

Хулио Кортасар. Беседы с Эвелин Пикон Гарфилд (часть 1) : Испаноязычный мир: поэзия, изобразительное искусство, музыка, голоc.

Хулио Кортасар. Беседы с Эвелин Пикон Гарфилд (часть 1)
 




Страница: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |

подводила.

Эвелин Пикон. Я собиралась спросить, был ли рассказ "Сеньорита Кора" чем-то вроде вызова самому себе, попыткой доказать, что технически возможно добиться естественного перехода от одной точки зрения к другой?

Хулио Кортасар. Да, да, ты совершенно права. Но только естественность не далась мне легко, и помогло то, что рассказ не был фантастическим. Я уже говорил, как работаю над фантастическими рассказами: иногда мне просто стыдно подписываться под ними, потому что они возникают словно сами собой. С "Сеньоритой Корой" дело обстояло совсем по-другому. Я решал проблемы психологического и эротического планов, я хотел передать мироощущение подростка и мог работать без спешки. Я не знал только одного: как все закончится. Знал, что в финале Пабло должен умереть, но как это будет — понятия не имел. Важно другое. Я мог не торопясь работать над текстом, шаг за шагом продвигаться вперед, но очень при этом страдал: ведь я сам стал мальчиком Пабло. Очень страдал. На самом деле я разом любил и ненавидел Кору.

"Мне только что приснился рассказ..."

Эвелин Пикон. Перейдем к рассказу "Короли". Сейчас его оценивают очень высоко, потому что в нем якобы заложены многие темы и символы твоих последующих произведений. Там уже есть и лабиринты, и чудовища, и женщина, пожалевшая чудовище. А как ты сам прокомментируешь подобные переклички?

Хулио Кортасар. По-моему, критики попадают в точку, углядев в этом рассказе важную составляющую того, что пришло много позже, словно там это уже существовало in a nutshell. Действительно, там выявилось сразу несколько тем, пожалуй, их даже можно назвать моими навязчивыми идеями. Скажем, я всегда отказывался ценить классику только за то, что она классика, только потому, что люди твердят: вот это, мол, классика. И я не раздумывая встал на сторону Минотавра — ведь в классической традиции он признан злодеем, зато я без колебаний выступил против Тезея, который является классическим героем. Есть в "Королях" и тема инцеста. Об этом мы с тобой уже немного поговорили, но здесь я действовал совершенно бессознательно. Ариадна влюблена в своего брата Минотавра. Но рассказ в этом плане совершенно бесхитростен, я не подразумевал ничего такого, когда писал его, я отталкивался буквально от пустоты, просто подчинялся какому-то неведомому импульсу. И, по-моему, все получилось.

Эвелин Пикон. А ты читал рассказ Борхеса, который появился примерно тогда же?

Хулио Кортасар. "Дом Астерия"? Сейчас трудно точно вспомнить, прочел я его прежде или позже. Не знаю.

Эвелин Пикон. В этом рассказе чувствуется некоторая симпатия к Минотавру.

Хулио Кортасар. Да, конечно. И там есть очень красивая тайна — будто на самом деле его зовут Астерием. Но точно знать никому не дано, потому что имя это — тайное. Да, великолепный рассказ.

Эвелин Пикон. Критики, писавшие об "Захваченном доме", видели в нем несколько пластов: социально-политический, эротический, инцестуальный, а также психологический. Ну а ты, автор рассказа, имел для себя какое-нибудь конкретное толкование?

Хулио Кортасар. Я написал его очень жарким утром, в разгар лета, в Буэнос-Айресе. Очень хорошо помню, что был в пижаме, только что поднялся с постели. Было семь утра, помню ощущение испуга — мне только что приснился рассказ. Это один из самых моих сновидческих рассказов. Приснился не рассказ сам по себе, а общее представление о рассказе. Но там не было ничего, связанного с инцестом. Я один находился в каком-то очень странном доме — со множеством коридоров и закоулков, но все было совсем обычно, хотя не помню, что сам я делал в своем же сне. Вдруг из какого-то закутка очень отчетливо начинал слышаться шум, возникало ощущение кошмара. Что-то такое происходило, от чего меня накрывало волной ужаса, как бывает только в кошмарных снах. Тогда я поспешил закрыть дверь на все запоры, чтобы угроза осталась по ту сторону, снаружи. И на миг почувствовал облегчение; казалось, кошмар снова перешел в мирный сон. Но тотчас по эту сторону двери опять стало нарастать ощущение угрозы. Я проснулся подавленный, не в силах стряхнуть чувства, испытанные в страшном сне. Хотя проснуться как раз и значило окончательно вырваться из пут кошмара. Я очень хорошо помню, как прямо в пижаме, даже не почистив зубы, не причесавшись, кинулся к машинке и за час или полтора — ведь рассказ совсем короткий — все написал. По формальным причинам появились брат и сестра, а содержание выстроилось так, а не иначе.

Эвелин Пикон. А почему у Ирэн есть имя, а у брата нет?

Хулио Кортасар. Потому что брат сам все и рассказывает. Ведь говорит-то он, поэтому ему нет необходимости называть себя по имени. И даже в редких диалогах она не называет его по имени. Ты просила, чтобы я объяснил смысл рассказа, дал ему внелитературное толкование, но это как раз тот случай, когда в рассказе для меня нет абсолютно никакого подтекста — никакого, только кошмарный сон. Но проанализировать сам сон, разумеется, можно. Очевидно, все мы, противники Перона, чувствовали себя осажденными, ждали, что нас вот-вот выкинут из наших домов. В таком плане сон оказывается совершенно прозрачным. Но сам-то я тогда не истолковывал его подобным образом. Я не увидел в нем ни малейшего политического смысла.

Эвелин Пикон. Ты как-то сказал, что "Письмо в Париж одной сеньорите" — форма экзорцизма. Но я хочу тебя спросить совсем-совсем о другом. Не только о "Письме". В этом рассказе я ощущаю, насколько ты зачарован темой самоубийства — там человек выбрасывается из окна. Нечто похожее мы находим и в "Не обвинять никого", и в "Игре в классики". А вот хронопы против самоубийства: когда один хроноп появляется на балконе, он и не думает сам кидаться вниз, он бросает сверху зубную пасту — прямо на головы бедным фамам. Можешь ты прокомментировать свой интерес к самоубийствам?

Хулио Кортасар. До сих пор у меня было двойственное отношение к самоубийству. В ранней юности я ни разу не испытал прямого соблазна покончить с собой, но когда на меня валились неудачи, когда я попадал в ситуации, из которых почти невозможно было найти выхода, самоубийство всякий раз представлялось мне очень даже подходящим вариантом — ведь это великолепный способ разом решить неразрешимую проблему. Я не испытывал абсолютно никакого страха перед таким шагом, напротив, считал это делом самым что ни на есть естественным. Наверное, в молодости жизнелюбия во мне было гораздо меньше, чем теперь. Но где-то к середине пути мое отношение к самоубийству резко переменилось — пожалуй, я стал жить полнее и лучше, и хоть проблем не поубавилось — нет, они скорее умножились, — я научился так или иначе с ними справляться, во всяком случае мириться. А сейчас? Не скажу, чтобы мысль о самоубийстве была для меня невыносимой, она просто не приходит мне в голову. Я перестал видеть в самоубийстве запасной выход, последнее оружие.

Эвелин Пикон. Много раз говорилось, будто "Омнибус" — самый загадочный рассказ сборника. А, скажем, была ли изначально заложена какая-нибудь мистическая идея в описание этой поездки?

Хулио Кортасар. Нет, конечно. Я сам каждый день садился в этот автобус, отправляясь на работу, и все, что описывается в рассказе: топография Буэнос-Айреса, номер автобуса, рекламные объявления внутри, — все точно соответствует действительности. Я очень привык к своему автобусу, но в какой-то миг, не помню, где это случилось — в автобусе, дома или в кафе, — вдруг уловил нечто — за неимением другого слова я называю это "ситуацией": я увидел некий замкнутый мир, и там, в автобусе, с кем-то происходили странные и мучительные вещи. Следом пришла мысль о девушке, которая входит в автобус. У всех пассажиров в руках цветы, только она одна без цветов. Тот автобус ведь и на самом деле проходил мимо кладбища, и я привык, что многие везли цветы для своих умерших. Иными словами, все в рассказе очень реалистично, а фантастика вторгается потом. Так вот, я напечатал рассказ в газете "Насьон" в Буэнос-Айресе... А газета была антиперонистской, и, прочитав там рассказ, многие решили, что это политическая аллегория, что те, кто ехал с цветами, были перонистами, и они несли в себе угрозу для тех, у кого цветов не было. Но я никогда ничего подобного в голове не держал. Случилось то же, что и с "Захваченным домом". Возможно, там и вправду нашло выход чувство потерянности и тревожного ожидания, которое все мы тогда испытывали. Кстати, мне вспомнилось, как одна девушка из США прислала мне работу об "Омнибусе", и ее анализ привел меня в полное замешательство — это было какое-то алхимическое или эзотерическое исследование. По ее мнению, все там имело свое объяснение, начиная с имени героини, которую звали Кларой, — имя должно ассоциироваться с идеей солнечного света, символизировать бунт жизни против смерти. Каждая деталь рассказа наполнялась эзотерическим смыслом.

Эвелин Пикон. И какой же вывод делала исследовательница?

Хулио Кортасар. Она обнаружила у меня кучу всяких дополнительных смыслов. Но по сути, она написала новый рассказ — собственный. Так я ей и сказал.

Эвелин Пикон. Знаешь, есть еще одно толкование рассказа: будто все пассажиры в автобусе — мертвые, и едут они на кладбище, только главные герои живы.

Хулио Кортасар. Очень красивая версия. Она, конечно, ничего общего не имеет с моим замыслом, но вполне правомерна, почему бы и нет?

Эвелин Пикон. А тебе нравится, что твои рассказы понимают по-разному?

Хулио Кортасар. Страшно нравится. Прежде всего потому, что я столько нового узнаю о себе самом, ведь многие толкования, по-моему, в конечном счете оказываются верными — целиком или частично. Они открывают мне кусочки моей мозаики, моего подсознания, которых я никогда не видел при свете дня, открывают мне мое ночное "я", ночное в психологическом с

Страница: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |     Дальше>>








Автор текста: Перевод с испанского Н. Богомоловой



Подробности здесь

Стихотворения на сайте «Испаноязычный мир» здесь

Издано на mir-es.com



Комментарии произведения : Испаноязычный мир: поэзия, изобразительное искусство, музыка, голоc.
 Комментарии



Оставить свой комментарий

Обязательные поля отмечены символом *

*Имя:
Email:
*Комментарий:
*Защита от роботов
Пять плюс 3 = цифрой
*Код на картинке:  



Вернуться назад





     



 
Получите электронный абонемент mir-es.com


Купить абонемент

с помощью ЮMoney   



Для развития проекта mir-es.com ссылка

Устанавливайте HTML-код ссылки:

BB-код для форумов:







Главная   Новости   Поэзия   I   Переводчики   I   Галерея   Слайд-шоу   Голос   Песни   Уроки   Стихи для детей   Фильмы  I   Контакты      Регламент

© 2023 г. mir-es.com St. Mir-Es



Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом.
При использовании материалов указание авторов произведений и активная ссылка на сайт mir-es.com обязательны.

       
         


Яндекс.Метрика