Издатель и переводчик Рафаэля Альберти в России Элла Брагинская, знавшая его на протяжении многих лет, поделилась с Андрей Ъ-Захарьевым воспоминаниями о великом поэте, который всего трех лет не дожил до своего юбилея.
Рафаэль Альберти родился в Пуэрто-де-Санта-Марии (провинция Кадис) в 1902 году. Он стоял у истоков сюрреализма среди членов так называемой группы "Поколение 27" — режиссера Луиса Буньюэля, художника Сальвадора Дали, поэта Федерико Гарсии Лорки. Но при этом занимал четкие гражданские позиции: был коммунистом и лидером Союза антифашистской интеллигенции. В 1936 году он чудом спасся из франкистской Испании, бежал во Францию, затем нелегально жил в Аргентине и Италии. Обрел родину только в 1977 году, зато на протяжении всей жизни оставался "другом Советского Союза", а в 1965 году был удостоен международной Ленинской премии за укрепление мира между народами. — Альберти был известен как политический поэт?
— Он коммунист больше по биографии, нежели по убеждениям. В 1966 году он приехал в редакцию издательства "Художественная литература", где у него вышла книга стихов. Альберти торжественно встречают, угощают вином: он же лауреат Ленинской премии. Тут он берет свою книгу и, прежде чем подарить ее мне, начинает рисовать на ней голых девушек, между прочим, не хуже Матисса. И тут увидел это редактор Косолапов и пришел в ужас. Как коммунист мог такое позволить? Альберти был лириком! В этом смысле больше знали Лорку. В 1935 году Рафаэль прислал испанисту Федору Кельину фотографию, где был изображен вместе с женой и Лоркой, и написал, что третий на фото — "Федерко Гарсия Лорка, он мечтает приехать в Россию, узнать вашу страну". И три подписи, в том числе Лорки. Стихи перевели, но вышли они, когда Лорка уже погиб. У нас мучеников любят больше. — Вы помните, как познакомились с Альберти?
— В том же 1966 году в Грузии отмечалось 800-летие Шота Руставели, и мне нужно было поехать туда по личным причинам. Я пришла в иностранную комиссию Союза писателей и просто попросила меня туда как-нибудь отправить. Они вспомнили, что Рафаэль Альберти опаздывает, и послали меня его переводчиком. Я довольно плохо говорила по-испански, чем и Альберти, и его супруга Мария Тереса Леон были просто обескуражены.
На открытии памятника Руставели Альберти должен был говорить речь. Обычно он произносил в СССР пламенные речи о мире, солидарности и братстве, а здесь понял, что такая речь ни к чему. И вот мы стоим с ним на трибуне, а Альберти вдруг мне и говорит: "Я не знаю, что сказать!" Я подвигаюсь к одному из начальников: "Альберти не знает, что говорить!" А он мне строго: "А вы тут зачем? Подскажите!" Я с испугу даже перешла на "ты": "Рафаэль, ты великий поэт, ну посмотри какая красота, какие горы, какое небо!" В итоге он сказал такую короткую и поэтичную речь. А потом нас повезли в долину, где жарили барана. По обычаю, Альберти должен был проткнуть мясо каким-то ножиком и попробовать. Баран оказался недожаренным. — Он ведь очень много раз приезжал в СССР?
— Впервые приехал в 1932 году изучать театральные движения Восточной Европы. В 1933-м опубликовал в Испании и у нас дневник — там такие восторги в адрес нашей страны. По любому поводу: как едят мороженое русские люди, как меняют караул у мавзолея, как работают фабрики — и это было абсолютно искренне. В 1934 году он выступил на первом съезде писателей, где пообещал, что скоро в Испании повсюду будут развеваться красные флаги. Он в это верил. В 1937 году его два часа принимал Сталин. Насколько я поняла, он приезжал уговорить его послать на конгресс в защиту культуры советскую делегацию. Сталин не хотел, он был недоволен тем, что Андре Жид написал пасквиль на СССР. Но делегацию все же отправили. — За Альберти следили, как за всеми друзьями СССР?
— В Грузии к нам в машину все время садился один и тот же человек. Говорил, что работает в Минкульте и будет рассказывать нам о памятниках. Проезжаем мимо памятника, а он молчит. На другой день Рафаэль, который все уже понял, мне говорит: спроси, где он работает. Спросила — уже в совете министров. И так раза четыре мы играли с ним, каждый раз он говорил новую должность. Хоть бы выучил, где работает. — Как менялось отношение Альберти к нашей стране?
— Он был очень робкий и никогда ничего не говорил. В последние его приезды он уже старел, к тому же слава не избавляет от драм. Его жена потеряла разум и память. Потом были проблемы с дочерью Айтаной — он с ней судился из-за наследства и картин своего друга Пабло Пикассо. Шумная и скандальная история на первых страницах газет. Он плакал. В 1979 году я видела его в Испании — он пришел ко мне в гостиницу, которая называлась "Айтана", он даже расстроился из-за этого совпадения. А в 1983-м я видела его в Москве, но издалека. Он был старый, мне так не хотелось его таким видеть, и я ушла. К тому же мы уже не переписывались. Альберти, наверное, очень разочаровался. Они часто писали мне и просили о какой-либо помощи. Просили найти им Булгакова на испанском, помочь пристроить фильм о Федерико Гарсии Лорке или опубликовать стихи. Но что я могла сделать?
